его юношества духовного, я не знаю. Вот образ его оставшийся во мне: попал он в рыбацкие сети и был съеден людьми в недоразвитом возрасте. Это метафора. Как о златокудрой девице, хотя золотых волос в природе не существует.
Я объяснил бабуле цель своего приезда, что хочу узнать все о своем детстве и родителях, чтобы это меня не мучило в дальнейшем. Она долго и терпеливо меня выслушала и спросила:
- А что, мать тебе ничего не рассказывала об этом?
Я видел, как ее лицо напряглось, и ее глаза смотрели на меня в упор. На коленях у нее лежало развернутое полотенце, на нем кисти рук, скрещенные между собой. На безымянном пальце правой руки поблескивало серебряное кольцо с зеленоватым отливом. И во всем этом была какая-то одухотворенность. Я хотел сказать «да», но уста сами сказали «нет». Тело ее как-то обмякло, в глазах появилась радость. Она прижала мою голову к груди и тихо сказала:
- Хорошо, я покажу тебе отца, но больше от меня ничего не проси.
Пробыв в гостях дней десять, я видел как тяжело с едой. В доме было не густо, а тут я как снег на голову. Дед не работал, получал он пенсию или нет, я не знаю. Бабуля работала в заводской столовой уборщицей. И чтобы как-то сводить концы с концами, носила домой все, что оставалось на столах от обедов. Кроме меня на ее женских руках было три нахлебника: дед и дочь с сыном. Со мной ей еще забот прибавилось. Хоть я и хотел сильно есть, я старался есть меньше, уже в то время понимая, что являюсь лишним ртом. По ночам я тихо плакал от стыда и обиды, что ничем не могу облегчить положения бабушки, и мечтал: вот, когда вырасту, заработаю денег и куплю бабуле все, что она пожелает.
Я еще ведал, что думал, и что река судьбы уготовит мне очень много такого, что бабушкины трудности окажутся не сравнимыми со страданиями, которые я пройду. И по прошествии лет, когда я гляжу другими глазами, я понимаю, что есть тайна, которую не следует открывать раньше времени. Имя ее Мария. Прости меня, любимая, ибо я не ведал, что творил. Ты навсегда в моем сердце, как добрый ломоть хлеба. И когда приходят трудности мои на меня, я достаю его из сердца и ем с удовольствием и любовью. И сразу враги мои отступают, видя, что я не ослаб и победить меня невозможно. И вам говорю: храните святыни свои, данные Богом, ибо захотите есть, а есть будет нечего, и одолеет вас враг, тоска, тьма несусветная под руку с суетой, бедность ваша вам явится, и будете пребывать в ней, а она в вас. Что толку в том, чтобы дать свободу птице, которая родилась в клетке (простой или золотой)? Для отпускающего птицу это жест милости в его глазах, для птицы, не умеющей добывать себе корм, это гибель и мерзость в глазах ее к отпускающему. Не делайте этого! Так цари и правители делают жест, даря свободу, ведущую к гибели отпущенных.
Бабушка всегда вставала очень рано, ей было необходимо собрать что-